В спорте невозможно стабильно побеждать, работая лишь над физикой, техникой и тактикой. Еще основатель олимпийского движения Пьер де Кубертен говорил, что в борьбе равных соперников побеждает психология. Внутренняя игра спортсменов имеет огромное значение — их психологические особенности и отношение к ситуации, уверенность в себе, самообладание и концентрация. Не все знают, но все это можно приравнять к ментальным навыкам, а значит, тренировать — ровно таким же образом, как тренируют функциональную и техническую часть.

Именно этим занимается со своими учениками коуч по ментальной подготовке, спортивный психолог Владимир Сафонов. Корреспондент Nevasport расспросил его о том, что есть спортивная психология сегодня.

— Несколько лет назад вы говорили, что психологов тяжело пропускают в спорт. Сейчас по-другому?

— Ситуация по отношению к психологам в стране действительно меняется. За последние 5-10 лет это действительно стало не только популярным, но и модным. Порой у меня возникает вопрос о профессиональном образовании тех, кто позиционирует себя спортивными психологами.

В стране пора организовывать систему, которая лицензировала бы практическую деятельность психолога. На сегодня спортивная психология остается такой уникальной сферой профессионального предложения. Суть заключается в том, что абсолютно любой человек с определенными притязаниями и харизмой заявляет о том, что он спортивный психолог.

— Например?

— Год назад мне пришлось просмотреть более 20 заявлений на должность спортивного психолога в футбольной академии «Краснодара». Из 26 претендентов всего лишь одна дама в возрасте 25 лет завершила обучение по психологии в ростовском университете. Все остальные из каких-то других сфер. К примеру, специалист по зоопсихологии, работающий в черноморском дельфинарии. Кто-то из учителей физкультуры с большим стажем.

— Кто, на ваш взгляд, должен быть спортивным психологом?

— Если ты позиционируешь себя спортивным психологом, то должен знать спорт и специфику спортивной деятельности — это понятно. Второе — у тебя должно быть твое личное, индивидуально-субъективное, целостное представление о психике человека. И о том, что с ней происходит в ситуации спортивного единоборства. А еще — какой-никакой опыт проливания пота на соревнованиях.

— Те, кто позиционируют себя спортивными психологами, что из себя представляют?

— Мое мнение, что у людей, к сожалению, чаще всего примитивное представление о психологии. Это воздействие. Это установки. И вторая крайность — заниматься психотерапевтическими техниками, что широко используется сейчас. Каждый раз приходится спрашивать, а психотерапия чем занимается? Сами психотерапевты говорят, что она лечит. Практикующий психолог в спорте — не лечит. Он помогает разобраться в трудностях и может подсказать, как быть спортсмену.

— Тренер по фигурному катанию Алексей Мишин когда-то сказал, что психолог в спорте нужен слабакам. Сейчас его мнение изменилось?

— Это было сказано в преддверии Олимпиады 2002 года, когда было очень жесткое публичное единоборство между Плющенко и Ягудиным. Со стороны Ягудина выступал в то время главный спортивный психолог страны Рудольф Загайнов. Мишин действительно сказал: «Психолог нужен слабакам. А слабакам в спорте — делать нечего».

Через 10 лет Алексей Николаевич уже заговорит о том, что у каждого его ученика должен быть психолог. Знаю, что сейчас спортсмены его группы консультируются и работают в контакте с психологом.

Алексей Мишин. Фото: Ирина Красько/Nevasport

— Не у всех такая же точка зрения.

В последние годы в СМИ попадало много информации по поводу психологов в биатлоне. Два года назад тренер по стрельбе в биатлонной сборной говорил, что нашим спортсменам психолог не нужен. Спортсмены больше доверяют тренеру. И от того — все в порядке.

Действительно, в сборной РФ по биатлону единственный, кто говорил о необходимости психолога — немецкий тренер Рикко Гросс. В Европе и конкретно в Германии давно все это развивается. В середине 80-х годов Германская демократическая республика направляла в ЛГУ ежегодно двух-трех стипендиатов учиться у нас спортивной психологии.

— В чем главная проблема спортсмена с точки зрения психологии?

— Если говорить коротко, одним словом, — это неуверенность в себе. Если исходить из причин обращения спортсменов к психологу — это долгое время отсутствие желаемого результата.

— И как здесь справляться?

— Спортивная подготовка складывается из составляющих, которые испокон веков прописаны в учебнике по спортивной педагогике: функциональная, техническая, тактическая. Забывают, кстати, говорить о стратегической. И, наконец, психологическая.

Про функциональную и техническую говорят, что на это нужны годы и десятилетия. А про психологическую подготовку говорят только тогда, когда у спортсмена возникают непреодолимые трудности — нет роста спортивных результатов.

Другой раз я спрашиваю у специалистов по спортивной педагогике, а когда должна начинаться психологическая подготовка? Ведь, хотят спортсмен и тренер или нет, но она всегда идет. Рука об руку в процессе всей тренировочной и соревновательной деятельности. Это естественный процесс. Но если говорить специальным языком, то она осуществляется на уровне подсознания.

— Иии…?

— Как только мое подсознание начинает сомневаться в успешности моих желаний — происходят вот эти вот конфликты. Сейчас широко используется термин «когнитивный диссонанс» — мощно развиваются когнитивные науки. Говорят о биокогнитивных процессах. И сейчас, в том числе в спорте, есть мнение, что используя закономерности и полученные данные в рамках биокогнитивных науках, можно непосредственно воздействовать на кору головного мозга, вызывая у спортсмена конкретные состояния и заставляя его творить чудеса.

Но дело в том, что 60 лет назад это уже пытались предпринимать — ничего не вышло.

— Так что же делать?

— Нужно говорить о психологической культуре спортсмена. Как и любая культура, она складывается из трех ипостасей. Это знания, это умения использовать эти знания на практике, а также это навыки и автоматизмы. По сути дела, в рамках психологической подготовки, которая идет на уровне подсознания, первый шаг — получить знания о том, что собой представляет психика и как она функционирует. Дальше на основе опыта формируются приемы, которые как-то используются.

— Что происходит, когда у спортсмена нет психологической культуры?

— А вот, что происходит: у участницы Олимпийских игр по прыжкам в высоту возникает страх, если планка устанавливается на отметке 187. У другого легкоатлета, который прыгает в длину, была серия стартов, где происходили заступы — у него формируется страх заступов. Его это вводит просто в ступор. У каждого баскетболиста, он даже это не осознает, есть на паркете точка, с которой он почему-то никогда не бросает по кольцу. А все потому, что у него в подсознании отложилось — с этой точки у него не получается. И так далее.

— И тогда в дело вступает спортивный психолог?

— Главная задача спортивного психолога состоит в том, чтобы в момент перед выступлением на своих соревнованиях спортсмен оказался в состоянии мобилизационной готовности. Об этом говорят на протяжении 60 лет. И в то же самое время твердят о том, как непросто оказаться в этом состоянии.

В Европе и Северной Америке это направление очень востребовано. Например, в Швеции со второй половины 80-х годов абсолютно каждый кандидат в сборную должен пройти четырехсеместровый курс по регуляции своего состояния. Это большой объем. Действительно, ребят знакомят, как функционирует психика, знакомят с их индивидуальными особенностями. Наконец, их учат, как использовать эти знания и свои особенности с тем, чтобы спортсмен был мобилизован.

— Много ли спортсменов уделяют внимание ментальной подготовке или большинство просто идут по накатанной, только тренируясь и выступая?

— Еще 30 лет назад в основном шли по накатанной. А сейчас — занимаются. Начиная с 90-х годов в Европе и Северной Америке это направление получило официальную востребованность. В физкультурных вузах Европы и Америки через магистратуры готовят таких специалистов. В России тоже к этому должны прийти.

— В каком виде спорта наиболее выражен психологический фактор?

— Он есть везде. Например, последний вид спорта, с которым я познакомился — бои без правил, MMA. Казалось бы, где там психология? Но обратился тридцатилетний чемпион мира, который не отстоял свой титул. Вот что было сформулировано самим спортсменом — «нет уверенности». Мы начали разбираться.

Хабиб Нурмагомедов. Фото: Instagram

— Что значит нет уверенности? Что такое уверенность?

— Чаще всего это ассоциируется с чувством — уверенный-неуверенный. В свое время аспирантом у меня оказался заслуженный мастер спорта по биатлону. Мы с ним пытались ответить на вопрос: а какие чувства сопутствуют уверенности конкретно в биатлоне?

Так вот на основании этого исследования я пришел к выводу, что такого чувства как «уверенный-неуверенный» — не существует. Уверенность — это оценка своих возможностей в конкретных жизненный ситуациях. Если говорить об уверенности спортсмена, то в первую очередь — это его оценка. Оценка своей подготовленности и сопоставление своей готовности с предполагаемой подготовленностью своего соперника. И вот здесь уже что-то такое происходит.

— А что происходит?

— В спорте очень часто говорят: самый главный соперник — ты сам. Это действительно так. Внутри каждого человека, а тем более спортсмена, находятся два «Я. Одно я — это его сознание. Оно критикует, оценивает, командует. Стремится соответствовать социальным нормам и требованиям. Тем более, если говорить о спортсменах топ-уровня — тот результат, который нужно показывать. Например, в женском фигурном катании это особо выражено, когда есть обязательность первых мест.

Так вот, первое, сознательное я, пытается соответствовать социальным нормам, которые предъявляются спортсмену. Но есть еще второе «Я» — это внутреннее «Я», его подсознание, отвечающее, по сути, за все спортивные навыки.

В чем заключается когнитивный диссонанс? Разница в соотношении критериев того, что ты должен показать — первого «Я» и второго «Я». В том случае, если мое второе «Я» не отвечает убеждению, что я выиграю, к примеру, очередной чемпионат мира, этот когнитивный диссонанс и возникает.

Самый главный и продуктивный выход из этого — найти консенсус, гармонию между этими двумя «Я». В практике мне практически в каждом случае приходится заниматься этим вопросом.

Возвращаясь к уверенности — если нет разногласий между Я-сознанием и Я-подсознанием — это изумительное соотношение во взаимоотношениях. И вот тогда и формируется эта уверенность.

— Что еще важно, кроме уверенности?

— С каждым спортсменом, с кем я работаю, говорю — на соревнованиях наступит момент, когда ты перестанешь себя контролировать. Самообладание — способность себя контролировать. Читая интервью со спортсменами, можно заметить — в тех ситуациях, когда они сохраняли способность контроля своих действий, тогда был один результат. Если нет — однозначно результат попадал в категорию неуспешных.

— Как добиться самообладания на соревнованиях?

Вы хотите, чтобы я вам все секреты раскрыл? Это очень серьезные и глубокие вопросы. Если ты хочешь позиционировать себя спортивным психологом — имей свое собственное личное представление о целостности функционирования психики. Ведь то, что мы в этой психике выделяем — процессы, свойства, состояния, если перечислять феномены психики — это можно делать до бесконечности. Мой шеф, профессор Ганзен, говорил так: «Это зависит от интеллекта и фантазии исследователя».

В науке же всего лишь два процесса — анализ и синтез. Академик Петр Капица говорил, что 99,9% способны к анализу. И только одна сотая процента представителей науки способна к синтезу. Если у тебя масса знаний об этой психологии, сможешь ли ты все эту информацию ужать в один кулак? Именно это я и имею в виду, говоря о целостном представлении о функционировании психики.

— Теорий психики много, как быть в этой ситуации?

— Согласен полностью. В конце концов, придерживайся какой-то своей теории. Прелесть зарубежной психологии заключается в том, что нет на сегодня каких-то классических представлений о психологии. А есть конкретные направления, что сейчас и начинает проявляться в нашей российской науке. Это тенденция времени.

— Еще один важный вопрос, о котором все время говорят в спорте — потеря концентрации. Что с этим делать?

— А что такое концентрация? Нет ни одного интервью тренеров, которые не использовали бы этого слова. Очень много спортсменов об этом говорят. А какой психологический феномен стоит за этим термином? В чем ее смысл? Скажу, что в работе со спортсменами, когда мы начинаем обсуждать вопрос концентрации, я задаю этот вопрос. Сейчас пошел такой период, когда тренеры стали обращаться, обсуждаем и с ними. Они говорят, что в сферу концентрации попадает абсолютно все, если ты на соревновании.

Экспериментальная психология говорит о том, что да, есть такое — внимание, концентрация. Но, во-первых, внимание чаще всего работает в паре с сознанием. По сути, внимание — это направленность сознания. Я спрашиваю спортсмена, в каждой конкретной ситуации ты абсолютно на всем концентрируешься? Или, оказывается, что-то выделяется. Так вот, если речь идет о концентрации, то из всей массы факторов, переменных конкретной жизненной ситуации, выделяется только один. А все остальное должно выпадать.

В зависимости от степени экстремальности и напряженности ситуации, количество логических условий резко сокращается. В комфортных условиях нормальный человек способен одновременно учитывать четыре логических условия. В экстремальных, жизненно-опасных ситуациях — одно логическое условие.

Кстати, мы со студентами специализации «Спортивная психология» проводили исследование. Футболисты в ограничениях времени и пространства бьют во вратаря.

Приведу пример. Месси играл в финале Лиги чемпионов. Три раза бил по воротам. Первый раз ударил — попал во вратаря и закачал головой. Следующие два удара — он бил в противоположные от вратаря углы. Это были два удара, которые позволили команде выиграть. Во-первых, он контролировал свои действия. И вот, что принципиально важно — он знал, что делает. Одно логическое условие. А его тоже можно формулировать: можно сформулировать не попасть во вратаря. А можно — что правильно — бью в противоположный угол от вратаря.

Лионель Месси. Фото: fifa.com

Возвращаясь к самообладанию, без которого нет концентрации. Оно возможно только в том случае, если ты контролируешь себя. А теперь вопрос: для того, чтобы себя контролировать, у тебя должны быть четко сформулированы критерии, по которым ты это делаешь.

— Можете привести какой-нибудь пример из практики.

— Гонщик-кольцевик. Вылетает с трассы на 50-й минуте. Работаем не первый год: пытаемся разобраться, в чем же причина. Ничего экстремально-неординарного не было. Ему нужно было весьма осторожно ехать, поскольку впереди был пологий поворот и перед ним идет машина, которую он собрался обгонять после выхода из поворота. И не с первого раза, а только со второй встречи, вдруг выясняется: в момент принятия решения «после выхода из виража буду обгонять» он взглянул назад. На входящего в вираж соперника, с которым они на протяжении последних 15-20 минут выясняли отношения. И в этот момент он вылетает с трассы. Да, скорость больше 200 километров. Но вот она — потеря концентрации. Вмешался второй элемент.

— Проявилась личная значимость ситуации.

— Совершенно верно. В моем сознании актуализируется то, что наиболее значимо в конкретный момент времени. Ведь то, что я обгоню впереди идущий болид — в этом нет проблем. Я знаю особенности того гонщика, я знаю особенности его машины. А вот более значимый элемент: сохраняется ли дистанция между сзади идущим и мной, или нет.

— Последний случай из практики, который вас поразил?

— Посещение футбольной академии клуба «Краснодар». Сейчас все говорят об условиях, которые созданы там для спортсменов. Но вот что поразило меня — установка в работе тренеров. 90% в их наставлениях — позитивная оценка футболистов, с которыми они работают. И только в 10% случаях — критическая оценка. Я позволю сказать, что в нашей российской ментальности и особенно в спортивной практике — 99% критики и негатива в отношении оценки того, как спортсмены работают.

— В российском спорте принято мотивировать негативом?

— В последнее время я все вспоминаю нашего бывшего биатлониста Шипулина, который сказал: «Мы, российские биатлонисты, должны пахать. А эти французы, во главе с Фуркадом, получают удовольствие». Это так называемые ментальные особенности. Отношение к деятельности тех людей, с которыми ты работаешь. Отношение к самому себе.

А ментальные особенности каждого из нас с одной стороны детерминируются социальными нормами поведения, которые существуют в твоем социальном окружении. Ну, и если угодно, сюда накладывается вот эта психологическая культура.

Антон Шипулин

Антон Шипулин. Фото: Nevasport/Ирина Красько

— В Европе и США все кардинально по-другому — позитив, удовольствие, радость.

— В зарубежном спорте мотивируют удовольствием и позитивом. В нашем спорте мотивируют страхом и негативом. Это правда. Я имею отношение к ДСШ. Вот у нас контакт с тренером — обсуждение вопросов: стоит ли хвалить — приободрять ребят.

Сейчас наиболее выраженная установка — это критичность, требовательность и жесткость обращения. Даже начиная с подростков. Это рассматривается как мотивационный фактор. Фактор так называемого повышения деятельности. С одним тренером, с которым долго велись беседы на эту тему, однажды встречаемся и он с раздражением на меня набрасывается: «Хорошо, ты как психолог, говоришь о том, что нужно хвалить, приободрять и тому подобное. Вот я похвалил их за хорошую игру вчера. Сегодня на тренировку пришло полкоманды. Как их хвалить, когда они сразу распускаются?» Мальчишкам 13 лет.

— Ментальные особенности или особенности менталитета?

— И то, и другое. Другой пример. 15-летняя теннисистка, россиянка. Последние три года живет в США и тренируется в американской академии тенниса. Удивляется и с непониманием говорит: «Американский тренер постоянно хочет, чтобы от удара я испытывала счастье. Ну какое счастье можно испытывать от удара»? Мы с ней обсуждаем этот вопрос.

В постулате зарубежного спорта на первом месте идет установка — получать удовольствие. Удовольствие от процесса двигательной активности. И поэтому в США в учебных школах нет предмета физкультуры, а все 100% учащихся занимаются спортом. В том числе те, у кого есть нарушения здоровья.

— Как получать удовольствие, если есть страх?

— Очень часто говоря о психологических феноменах, мы ограничиваемся их называнием. А суть страха в чем заключается? Страх всегда конкретен. Для того, чтобы его преодолевать, нужно сформулировать, что же страшно. Ведь страх начинается с неуверенности в том, что получится. Что не получится что-то конкретное. И затем вот эта неопределенность порождает: а какие будут последствия, а что там? Надо сформулировать, что же в конце концов вызывает такие опасения. Тогда с ним можно работать.

Когда-то мне попалось интервью летчика-испытателя, которому задают вопрос — а страшно садиться в самолет? «Да, страшно». И тут же перечисляет, в чем заключается страх: может быть то, может быть это или это. Значит это — как раз и подпадает под контроль.